Нравственные письма к Луцилию ⁵²⁴

Между достигшим мудрости и идущим к ней та же, повторяю, разница, что между здоровым и оправляющимся от долгой и тяжелой болезни, у которого нет еще здоровья, а есть облегчение недуга. Не будет внимателен – наступит ухудшение, и все начнется сначала. А мудрец не может ни заболеть снова, ни занемочь тяжелее.

Телу здоровье дается на время, врач если и вернет его, то не навсегда, и часто врача зовут к тому же, к кому приглашали прежде. А душа излечивается раз и навсегда.

Сенека

Иногда подступает извне нечто, напоминающее о неминуемой смерти, – но лишь слегка задевает поверхность кожи. Какая-нибудь неприятность, повторяю, обдаст его своим дыханьем, но величайшее его [мудреца] благо непоколебимо. Итак, все неприятное остается вовне: так порой на здоровом, крепком теле вскакивают прыщи или язвочки, но внутри нет никакой болезни.

Сенека

Веселье не достигших совершенства прерывается, радость мудреца постоянна, ее не прервет никакая причина, никакая судьба. Мудрый всегда и везде спокоен. Ведь он от чужого не зависит и не ждет милости ни от фортуны, ни от людей. Счастье у него как дома: будь это счастье пришлым, оно бы ушло оттуда, но ведь оно в ней и родилось.

Сенека

Нет, философии нельзя отдавать один лишь досуг – надо всем пренебречь ради усердия к ней, для которой никакого времени не хватит, хотя бы наша жизнь и продлилась до крайнего срока, отпущенного людям.

Бросишь ли ты философию на время или насовсем – разницы нет: она не останется там, где ты прервал занятия, – нет, как распрямляется сжатое силой, так возвращается к самому началу все, что не движется непрерывно вперед.

Нужно сопротивляться делам и не распределять их, а устранять. Не бывает времени, неподходящего для спасительных занятий, хотя многие оставляют их из-за тех дел, ради которых и нужны занятия.

Сенека

Несовершенное не может быть стойким: оно то движется вперед, то оскользается и никнет. Пусть оскользаются, лишь бы шли вперед и не оставляли стараний; но стоит ослабить неустанное рвение, перестать напрягаться – и поневоле пойдешь назад. Отступившись, не вернешься к достигнутому. Так будем усердны и упорны!

Сенека

Телесные блага суть блага для тела, а не блага во всем. В них есть своя ценность, но благородства в них нет, и между собою они далеко не равны: одни бывают больше, другие меньше.

Сенека

Преподать [стоицизм] можно быстро и в немногих словах: есть одно благо – добродетель, и помимо нее благ нет, добродетель заключена в лучшей, то есть разумной, части нашего существа.

Что же такое эта добродетель? Истинное и непоколебимое суждение; от него душа получает все побуждения, через него становятся ясны все те видимости, от которых побуждения исходят.

Держаться этого суждения – значит считать все, к чему причастна добродетель, благом, а все блага – равными.

Сенека

Как шерсть одну краску впитывает сразу, другую – только когда долго мокнет и варится в ней, так одни учения ум удерживает, едва восприняв, а это учение [стоицизм], если не проникло глубоко и надолго, если не окрасило, а только испачкало душу, не даст ничего из обещанного.

Сенека

Что я хвалю, в том хочу убедить себя, но еще не убедил; а если бы и убедил, все равно дух мой не настолько закален, чтобы с готовностью идти против всех превратностей.

Сенека

Не думай, будто наша добродетель витает за пределами природы: нет, мудрец и задрожит, и побледнее, и боль почувствует; ведь все это ощущения тела. Но где бедствие? Где истинное зло? Там, конечно, где тяготы заставляют пасть духом, признать себя рабом, раскаяться в том, что ты таков.

Сенека