Цитаты ¹¹²⁰

Раньше ты умрешь или позже – неважно, хорошо или плохо – вот что важно. А хорошо умереть – значит избежать опасности жить дурно.

Сенека

Благо – не сама жизнь, а жизнь достойная. Так что мудрый живет не сколько должен, а сколько может. Он посмотрит, где ему предстоит проводить жизнь, и с кем, и как, и в каких занятиях, он думает о том, как жить, а не сколько прожить.

Сенека

Отойдя от дел, нужно стараться, чтобы не люди о тебе говорили, а ты сам с собою говорил. О чем? О себе, и так же, как люди с особой охотой говорят о других, – со злостью. Так ты приучишься и говорить и выслушивать правду. И больше всего занимайся тем, в чем сам чувствуешь свою слабость.

Сенека

Мы [стоики] и не всяким государственным делом велим заниматься, и не всегда, и не без конца. А кроме того, мы указали мудрецу государство, достойное его, – весь мир, так что он, удалившись от дел, не оставит государства, а может быть, даже выйдет, покинув свой угол, на широкий простор, и поднимется к небесам, и поймет, как низко стоят кресла в сенате или в суде, на которые он всходил.

Сенека

Если что-либо тебе не по силам, то не решай, что оно невозможно для человека. Но если что-нибудь возможно для человека и свойственно ему, то считай, что оно доступно и тебе.

Марк Аврелий

Что делают люди! Своих современников, живущих вместе с ними, они прославлять не желают. А сами между тем чрезвычайно высоко ставят славу у потомков, которых они никогда не видели и не увидят. Ведь это почти то же, что огорчаться по поводу того, что уже предки не пели тебе хвалы.

Марк Аврелий

Ты не можешь отказаться и от многих других ценностей? В таком случае ты не будешь обладать ни свободой, ни самоудовлетворенностью, ни безмятежностью. Тебе, по необходимости, придется завидовать, ревновать, подозревать тех, которые способны отнять у тебя ценимые тобою вещи, и злоумышлять против тех, которые обладают ими.

Вообще, ощущающий недостаток в чем-нибудь из подобных вещей необходимо должен прийти в замешательство и начать хулить богов. Если же ты будешь бережно относиться к собственной душе и ценить ее, ты будешь удовлетворен самим собой, будешь ладить с людьми, соглашаться с богами, т.е. хвалить все, что они ниспошлют и назначат тебе.

Марк Аврелий

Одно спешит к существованию, другое спешит из него, и из того, что возникло, кое-что уже исчезло. Поток изменения постоянно обновляет мир, как непрестанное течение времени постоянно сообщает юность беспредельной вечности.

Что могло бы стать для кого-нибудь предметом почитания в этом потоке бегущих явлений, ни на одном из которых нет возможности остановиться? Это было бы похоже на то, если бы кто-нибудь вздумал облюбовать одну из пролетающих птиц, – она уже скрылась из глаз.

Такова же и жизнь каждого из нас – испарение крови и вдыхание воздуха. Ведь нет разницы между однократным забиранием в возвращением воздуха (что производим ежемгновенно), и возвращением самой способности дыхания, полученной тобой вчера или позавчера, при рождении, туда, откуда ты ее первоначально получил.

Марк Аврелий

Большинство людей восторгается обыкновенно самыми обыденными вещами, относящимися к мертвой или растительной природе, как-то: камнями, досками, смоковницами, виноградными лозами, маслинами. Несколько более развитые люди – существами одушевленными, – к примеру, стадами мелкого или крупного скота.

Люди, стоящие на следующей ступени развития, – тем, что одарено разумной душой, не имеющей, однако, вселенского характера, но обладающей специальными познаниями или же какими-нибудь дарованиями, или даже лишенной их: сюда относится обладание большим числом рабов.

Тот же, кто чтит душу разумно-вселенскую и гражданственную, не смотрит уже ни на что другое. Его более всего занимает, как сохранить разумность и уважение к общественности в своей душе и помочь в том же своему ближнему.

Марк Аврелий

Не иметь повода ни встряхнуться, ни взволноваться, не знать ни угрозы, ни нападения, чтобы на них испытать крепость духа, но бездействовать в ненарушаемой праздности – это не покой, а мертвый штиль.

Стоик Аттал говаривал:

– Я предпочитаю лагерь фортуны ее ласке. Здесь я мучаюсь, но храбро – и это хорошо. Здесь я гибну, но храбро – это хорошо.

Сенека