Поделиться:  

желания 59

Стоики о человеческих желаниях.



Хочешь другой пример [для подражания]? Возьми того Катона, что жил недавно, которого фортуна гнала с еще большей враждебностью и упорством [, чем Сократа]. Во всем она ставила ему преграды, даже под самый конец не давала умереть, а он доказал, что мужественный может и жить, и умереть против воли фортуны. Вся его жизнь прошла или в пору гражданских войн, или в ту, что была уже чревата гражданской войною. И о нем, ничуть не меньше, чем о Сократе, можно сказать, что он жил под игом рабства, если только ты не считаешь Гнея Помпея, и Цезаря, и Красса сторонниками свободы.

Никто не видел, чтобы Катон менялся при всех переменах в государстве: он явил себя одинаковым во всем – в преторской должности и при провале на выборах, при обвинении и в провинции, на сходке народа, в войсках, в смерти. Наконец, когда трепетало все государство, когда по одну сторону был Цезарь, поддержанный десятью легионами и таким же многочисленным прикрытием из иноземных племен, по другую – Помпей, который один стоил всех этих сил, когда эти склонялись к Цезарю, те – к Помпею, – один лишь Катон составлял партию приверженцев республики.

Если ты захочешь охватить в душе картину того времени, то по одну сторону ты увидишь плебеев и чернь, готовую устроить переворот, по другую – оптиматов и всадническое сословие и все, что было в городе почтенного и отборного, а посреди осталось двое – Катон и республика.

Сенека



Царю важно сохранять самообладание и требовать его от подданных, чтобы при его трезвом правлении и подобающем подчинении не было [нравственной] расслабленности ни со стороны одного, ни других. Ибо [нравственная] расслабленность – гибель и для правителя и для подданных. Однако как может кто-либо достичь самообладания, если он не прилагает усилий, чтобы обуздать свои желания, или как мог бы недисциплинированный заставить других быть воздержанными?

Нельзя назвать ни одного занятия, кроме философии, развивающей самообладание. Конечно, она учит быть выше удовольствий и жадности, восхищаться бережливостью и избегать расточительности; она учит иметь чувство стыда и следить за своими словами, и она приучает к дисциплине, порядку и вежливости, и вообще тому, что уместно в поступках и в поведении. В обычном человеке, когда эти качества присутствуют, они придают ему достоинство и самообладание, но если они присутствуют в царе, они делают его в высшей степени богоподобным и достойным почтения.

Гай Музоний Руф


Чтобы легче и с большим присутствием духа выдержать трудности, которые, как мы предполагаем, нам предстоит претерпеть во имя добродетели и добра, полезно напомнить себе, какие трудности претерпевают люди ради порочных целей.

Так, например, подумаем о том, на что идут ненасытные любовники ради своих порочных желаний, и как много усилий другие тратят ради получения прибыли, и как сильно мучаются в погоне за славой, и учтем, что все эти люди подвергают себя этим невзгодам и трудностям добровольно.

И разве не ужасно, что они терпят такое ради того, что не является благом, в то время как мы ради идеального блага, которое заключается не только в избегании зла, которое калечит нашу жизнь, но и в приобретении добродетели, которая дает все блага, – не готовы вынести любые трудности?

Гай Музоний Руф

Из того, что кажется страшным, все можно одолеть. Многие побеждали что-нибудь одно: Муций – огонь, Регул – крест, Сократ – яд, Рутилий – ссылку, Катон – смерть от меча; и мы что-нибудь да победим!

Опять-таки многие презрели то, что видимостью счастья манит толпу. Фабриций, будучи полководцем, отверг богатства, будучи цензором, осудил их, Туберон счел бедность достойной и себя и Капитолия, когда расставив на всенародном пиру глиняную посуду, показал, как человек должен довольствоваться тем, что и богам годится. Отец Секстий отказался от почетных должностей: рожденный, чтобы править государством, он не принял от божественного Юлия тоги с широкой каймой, ибо понимал: все, что дано, может быть отнято.

Так поступим и мы хоть в чем-нибудь мужественно! Попадем и мы в число примеров! Отчего мы слабеем? Отчего теряем надежду? Что могло случиться прежде, то может и сейчас. Только очистим душу и будем следовать природе, потому что отступивший от нее обречен желаньям, страху и рабству у вещей случайных.

Можно еще вернуться на правильный путь, можно все восстановить. Сделаем это, чтобы переносить боль, когда она охватит тело, и сказать фортуне: ты имеешь дело с мужчиной; хочешь победить – поищи другого!

Сенека


Погляди, как по-разному живут напоказ народу или для себя. Само по себе одиночество не есть наставник невинности, и деревня не учит порядочности; но где нет свидетеля и зрителя, там утихают пороки, чья награда – указывающие на тебя пальцы и уставившиеся взгляды.

Кто наденет пурпур, если некому его показать? Кто прикажет подавать на золоте, ужиная в одиночку? Кто, лежа один в тени сельского дерева, расставит всю свою роскошную утварь? Никто не прихорашивается напоказ самому себе или немногим и близким людям; нет, все пышное убранство своих пороков разворачивают, смотря по числу глазеющих.

Это так: поклонник и сообщник – вот кто подстрекает нас на все наши безумства. Добейся, чтобы мы ничего не выставляли напоказ, – и ты добьешься, чтобы мы перестали желать. Честолюбие и роскошь и безудержность хотят подмостков; ты вылечишь их, если спрячешь.

Сенека
Новости проектаРедакторская политика
[email protected] © 2023