трудности ⁹⁴

Если вам нужен пример, возьмите Сократа, старца необычайной выносливости, прошедшего через все невзгоды, но не побежденного ни бедностью, еще более гнетущей из-за домашнего бремени, ни тяготами, которые он нес и на войне, и дома должен был сносить, вспомни хоть его жену с ее свирепым нравом и дерзким языком, хоть тупых к учению детей, больше похожих на мать, чем на отца.

И почти всю его жизнь была то война, то тирания, то свобода более жестокая, чем война и власть тиранов. Двадцать семь лет шли битвы; закончились бои – государство предано было зловредности тридцати тиранов, большинство из которых были ему врагами.

И наконец – приговор по самым тяжким статьям: ему ставили в вину и святотатство, и развращение юношества, которое он, мол, натравливал на богов, на родителей, на государство; а после этого – темница и яд.

Но все это настолько не изменило его души, что он даже в лице не изменился. Вот удивительное и редкое свойство! А Сократ сохранил его до последнего часа: никто не видел его ни веселее, ни печальнее, – он был постоянно ровен среди постоянных преследований фортуны.

Сенека

Сколько раз попадались мне считающие невозможным все, чего сами они не могут, и говорящие, будто мы требуем больше, чем выдерживает человеческая природа. Насколько же лучше я думаю о них! Ведь и они многое могут, да не хотят. А кому из тех, кто пытался, изменял успех? Разве, когда возьмешься, все не оказывается легче? Мы не потому не осмеливаемся, что трудно, – трудно оттого, что мы не осмеливаемся.

Сенека

– Гибель и тягостный труд – ужасные видом обличья.

Наш Вергилий сказал превосходно: они ужасны не на самом деле, а только видом, то есть кажутся такими, а казаться – не значит быть. Так ли они, повторяю, страшны, как гласит молва? И скажи, Луцилий, молю: с чего мужу бояться труда, человеку – смерти?

Сенека

– Гибель и тягостный труд – ужасные видом обличья.

Вовсе нет, если кто сможет посмотреть на них прямо и пробиться взглядом сквозь тьму. Многое, что ночью представляется ужасным, день делает смехотворным.

Сенека

Природа произвела нас на свет высокими душой и, подобно тому как одних животных она наделила свирепостью, других – хитростью, третьих – трусостью, так нам она дала дух славный и божественный, ищущий, как жить честнее, а не как безопасней, подобный вселенной, ибо с нею он состязается, за ней следует, насколько это возможно человеческому шагу. Он жаждет отличиться и верит, что его заметят и похвалят. Он – господин всего, он над всем и, значит, ничему не покоряется, ничто не кажется ему ни тяжким, ни способным согнуть мужа.

Сенека

В этой бурной, как море, жизни есть одна пристань: презирать будущие превратности, стоять надежно и открыто, грудью встречать удары судьбы, не прячась и не виляя.

Сенека

Так как бесстрашие, отвага и смелость являются производными мужества, то как еще человек может приобрести их, как не имея твердого убеждения, что смерть и лишения не есть зло? Ибо именно эти вещи, смерть и невзгоды, выводят из равновесия и пугают людей, когда они верят, что это зло. Только философия способна научить, что они не зло. Следовательно, если цари должны обладать мужеством, а они должны обладать им больше, чем кто-либо другой, они должны заняться изучением философии, так как никаким другим путем они не могут стать мужественными.

Гай Музоний Руф

Теперь, поскольку тяготы неизбежны для всех людей, как для тех, кто ищет лучшего, так и тех, кто ищет худшего, нелепо, что те, кто ищут лучшего не стараются больше, чем те, у кого мало надежд на награду за все их тяжкие усилия. Ведь когда мы видим как акробаты без беспокойства выполняют их трудную работу, рискуя своими жизнями, кувыркаются над мечами, стоящими вверх лезвиями, или ходят по веревке на большой высоте, или летят по воздуху словно птицы, когда любая ошибка смертельна, они занимаются этим за мизерное вознаграждение.

Так разве не должно нам переносить трудности ради полного счастья? Ведь не стоит становиться достойным человеком, кроме как для того, чтобы быть счастливым и жить счастливо все оставшееся нам время.

Гай Музоний Руф

Чтобы легче и с большим присутствием духа выдержать трудности, которые, как мы предполагаем, нам предстоит претерпеть во имя добродетели и добра, полезно напомнить себе, какие трудности претерпевают люди ради порочных целей.

Так, например, подумаем о том, на что идут ненасытные любовники ради своих порочных желаний, и как много усилий другие тратят ради получения прибыли, и как сильно мучаются в погоне за славой, и учтем, что все эти люди подвергают себя этим невзгодам и трудностям добровольно.

И разве не ужасно, что они терпят такое ради того, что не является благом, в то время как мы ради идеального блага, которое заключается не только в избегании зла, которое калечит нашу жизнь, но и в приобретении добродетели, которая дает все блага, – не готовы вынести любые трудности?

Гай Музоний Руф

Из того, что кажется страшным, все можно одолеть. Многие побеждали что-нибудь одно: Муций – огонь, Регул – крест, Сократ – яд, Рутилий – ссылку, Катон – смерть от меча; и мы что-нибудь да победим!

Опять-таки многие презрели то, что видимостью счастья манит толпу. Фабриций, будучи полководцем, отверг богатства, будучи цензором, осудил их, Туберон счел бедность достойной и себя и Капитолия, когда расставив на всенародном пиру глиняную посуду, показал, как человек должен довольствоваться тем, что и богам годится. Отец Секстий отказался от почетных должностей: рожденный, чтобы править государством, он не принял от божественного Юлия тоги с широкой каймой, ибо понимал: все, что дано, может быть отнято.

Так поступим и мы хоть в чем-нибудь мужественно! Попадем и мы в число примеров! Отчего мы слабеем? Отчего теряем надежду? Что могло случиться прежде, то может и сейчас. Только очистим душу и будем следовать природе, потому что отступивший от нее обречен желаньям, страху и рабству у вещей случайных.

Можно еще вернуться на правильный путь, можно все восстановить. Сделаем это, чтобы переносить боль, когда она охватит тело, и сказать фортуне: ты имеешь дело с мужчиной; хочешь победить – поищи другого!

Сенека