смерть ²⁰⁷

Подумай о том, в каком состоянии будут твои тело и душа, когда тебя настигнет смерть, о краткости жизни, о зияющей бездне вечности за тобой и пред тобой, о бессилии всего материального.

Марк Аврелий

Все то, чего ты желаешь достичь окольными путями, ты можешь иметь уже теперь, если только будешь доброжелательно относиться к самому себе. А именно, если ты оставишь прошлое, будущее предоставишь промыслу, сам же исключительно займешься настоящим, сообразуя его с благочестием и справедливостью.

С благочестием для того, чтобы любить свой удел, ибо природа приноровила его к тебе и тебя к нему. Со справедливостью, – чтобы свободно и без уверток говорить истину и поступать всегда согласно закону и считаясь с достоинством и чтобы не служили для тебя препятствием ни чужой порок, ни убеждения, ни пересуды, ни ощущения облекающего тебя тела: пусть разбирается в них тело, испытывающее их.

Итак, если ты, уже приблизившись к концу, оставишь все, будешь чтить лишь свое господствующее начало и божественное в тебе, будешь бояться не того, что когда-нибудь жизнь прекратится, а того, что никогда не начнется жизнь, согласная с природой, то станешь человеком, достойным произведшего тебя мира, перестанешь быть пришельцем в своем отечестве, не будешь дивиться каждодневно происходящему, как чему-то нежданному, и находиться в зависимости то от того, то от другого.

Марк Аврелий

Лаская своего ребенка, говорил Эпиктет, следует сказать самому себе: “Быть может, завтра он умрет”.

– Но ведь это – накликание беды.

– Ничего подобного, отвечал он, это обозначение одного из действий природы. Иначе и слова “Колосья пожинаются” также являлись бы накликанием беды.

Марк Аврелий

Предаваться чрезмерной досаде или негодованию – значит забыть о мимолетности человеческой жизни и о предстоящей всем скорой смерти.

Марк Аврелий

Не с таким уж большим разрывом обгоняем мы друг друга; смерть никого не минует, убийца спешит вслед за убитым. То, о чем ты так хлопочешь, ничтожно. Разве в том дело, долго ли ты будешь избегать неизбежного?

Сенека

Мудрец говорит: “Я смело ухожу туда не в надежде на то, что мне открыт, по моему разумению, путь к моим богам. Я заслужил быть принятым в их число и уже был среди них: я послал к ним мою душу, а они мне ниспослали свою. Но допустим, что я исчезаю совершенно, что от человека ничего не остается; мое мужество не меньше, даже если я ухожу в никуда.”

Сенека

Я не откажусь, конечно, если мой срок продлится на много лет, но если он будет урезан, не стану говорить, будто мне чего-то не хватило для блаженной жизни. Я ведь не привязался мыслями к тому дню, который сулит мне последним жадная надежда: на всякий день я смотрю как на последний. Зачем ты спрашиваешь меня, когда я родился? Могу ли числиться среди еще не старых? Свое я получил.

Сенека

Молю тебя, мой Луцилий, постарайся, чтобы жизнь наша, подобно драгоценностям, брала не величиной, а весом. Будем мерить ее делами, а не сроком. Хочешь знать, в чем разница между мужем бодрым, презирающим фортуну, выполнившим все, что положено на службе у жизни, поднявшимся до высшего блага, и тем, у кого за плечами долгие годы? Один пребывает и после смерти, другой погиб, не успев умереть.

Так будем славить и причислять к счастливцам того, кто отпущенной ему малости нашел хорошее применение. Он увидел истинный свет, не был одним из многих, он жил, а не прозябал. Иногда небо над ним было ясно, иногда, как бывает, сиянье могучего светила мерцало ему сквозь облака. Зачем спрашивать, долго ли он прожил? Он жил! Он пришел и к потомкам, оставив по себе память.

Сенека

Много ли радости прожить восемьдесят лет в праздности? Такой человек и не жил, а замешкался среди живых, и не поздно умер, а долго умирал. Прожил восемьдесят лет! Но дело-то в том, с какого дня его считать мертвым. А этот погиб во цвете лет! Однако выполнил обязанности доброго гражданина, доброго друга, доброго сына и нигде ничего не упустил. Пусть век его неполон, зато жизнь полна. Прожил восемьдесят лет! Нет, восемьдесят лет просуществовал, если только не говорить “прожил” в том же смысле, как говорят “дерево живет”.

Сенека

Заботиться нужно не о том, чтобы жить долго, а о том, чтобы прожить довольно. Будешь ли ты жить долго, зависит от рока, будешь ли вдосталь, – от твоей души. Полная жизнь всегда долгая, а полна она, если душа сама для себя становится благом и сама получает власть над собою.

Сенека