Цитаты ¹¹²⁰

Ничто не может испортиться от внимания или сделаться лучше от невнимания. Без внимания ни плотник не исполнит успешно своей работы, ни кормчий не справится с кораблем. Если ты раз сделаешь что-нибудь без внимания, то потом тебе труднее станет управлять собою и ты легко поддашься всяким соблазнам.

Эпиктет

Постоянно думай о смерти различного рода людей, посвятивших себя различным занятиям, принадлежавших к всевозможным племенам, и дойти таким образом до Филистиона, Феба, Ориганиона. Затем перейти к другим.

И нам придется отправиться туда же, куда отошло столько красноречивых ораторов, сколько знаменитых философов – как Гераклит, Пифагор, Сократ, столько героев древности, а за ними столько военачальников и тиранов; затем Евдокс, Гиппарх, Архимед и другие люди, даровитые, возвышенного образа мыслей, трудолюбивые, искусные, уверенные в себе, и даже такие обличители тщеты и мимолетности человеческой жизни, как Менипп и ему подобные.

Все они – помни об этом – уже давно лежат в земле. Что в этом ужасного для них? А что для тех, имена которых уже совсем позабыты? Лишь одно действительно ценно: прожить жизнь по правде и справедливости, сохраняя благожелательность по отношению к людям даже лживым и неправедным.

Марк Аврелий

Моя природа – природа существа разумного и гражданственного. Для меня, как Антонина, град и отечество – Рим, как человека, – весь мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня.

Марк Аврелий

Если ты сочтешь за благо или зло что-либо не зависящее от твоего выбора, то тебе придется за наличие подобного зла или отсутствие блага обращаться с упреками к богам и ненавидеть людей, действительно являющихся причиной зла или отсутствия блага, или только подозреваемых в этом.

При таком отношении к подобным вещам нам придется во многом поступать несправедливо. Если же мы будем считать благом или злом только то, что зависит от нас самих, то не будет никакой причины обвинять бога или объявлять войну людям.

Марк Аврелий

Приспособляйся к обстоятельствам, выпавшим на твою долю. И от всего сердца люби людей, с которыми тебе суждено жить.

Марк Аврелий

Азия, Европа – только уголки мира, весь океан – капля в мире, гора Афон – ком земли в мире. Все настоящее – мгновение вечности. Все ничтожно, непостоянно, подлежит исчезновению. Все исходит от одного общего руководящего начала непосредственного или же в силу необходимой связи.

И пасть льва, и яды, и все вредоносное, как шипы или тина, есть непринадлежность совершенного и прекрасного. Не воображай же, что оно чуждо тому, что ты чтишь, но постоянно возвращайся мыслью к источнику всего.

Марк Аврелий

Не замечаешь ли ты, что простые ремесленники, приспособляясь до известной степени ко вкусу невежд, тем не менее крепко держатся разума своего искусства и не отступают от него? Не ужасно ли, что архитектор или врач более чтят разум своего искусства, нежели человек свой собственный разум, общий у него с богами!

Марк Аврелий

Я состою из тела и души. Для тела все безразлично, ибо оно неспособно к различию. Для души же безразлично все то, что не есть для нее действие. А все ее действия зависят от нее же самой. Но из действий – лишь имеющие отношение к настоящему. Ибо будущее и прошедшее – безразличны.

Марк Аврелий

Всякий трепет и тревога, и леность в любом деянии несовместимы с честностью. Ибо честность спокойна и неустрашима, она всегда налегке, всегда наготове.

Что же, мудрецу не знакомо даже подобие волнения? Не побледнеет он, не изменится в лице, не похолодеют у него руки? Не почувствует он ничего из того, что происходит с нами не по велению души, а безотчетно, под внезапным действием самой природы?

Почувствует, конечно. Но останется при своем убеждении, что все это – еще не зло и здоровому духу ради этого поникать не пристало. Все что нужно сделать, он сделает смело и быстро.

Сенека

Мудрого не удручает утрата детей или друзей: он с тем же спокойствием переносит их смерть, с каким ждет своей, и как своей смерти он не боится, так о смерти близких не горюет. Добродетель сильна последовательностью: все ее дела согласны и созвучны с нею, но это созвучие гибнет, если дух, которому надлежит быть высоким, угнетен тоской или скорбью.

Сенека