Цитаты ¹¹⁰⁸

Сделай попытку, насколько тебе удастся жизнь хорошего человека, довольствующегося уделом, доставшимся ему в силу устройства Целого, человека, удовлетворяющегося справедливостью своей собственной деятельности и благожелательностью своего настроения.

Марк Аврелий

Прошу тебя, милый Луцилий, сделай то, что только и может дать тебе счастье: отбрось и растопчи все, что блестит снаружи, что можно получить из чужих рук, стремись к истинному благу и радуйся лишь тому, что твое.

Но что есть это “твое”? Ты сам, твоя лучшая часть! Запомни, что тело, хоть без него и не обойтись, для нас более необходимо, чем важно; наслаждения, доставляемые им, пусты и мимолетны, за ними следует раскаянье, а если их не обуздывать строгим воздержанием, они обратятся в свою противоположность. Я говорю так: наслаждение стоит на краю откоса и скатится к страданию, если не соблюсти меры, а соблюсти ее в том, что кажется благом очень трудно. Только жадность к истинному благу безопасна.

– “Но что это такое, спросишь ты, – и откуда берется?” – Я отвечу: его дают чистая совесть, честные намерения, правильные поступки, презрение к случайному, ровный ход спокойной жизни, катящейся по одной колее. А кто перескакивает от одного намерения к другому и даже не перескакивает, а мечется под действием любой случайности, как могут они, нерешительные и непоседливые, обрести хоть что-нибудь надежное и долговечное?

Лишь немногие и своим добром по собственному усмотрению, прочие же подобны обломкам в реке: они плывут, а их несет. Одни, гонимые волной послабее, движутся медленней и отстают, других она влечет быстрее, те выброшены на ближний берег стихающим течением, эти унесены в море стремленьем потока. Поэтому следует установить, чего мы хотим, и добиваться желаемого с упорством.

Сенека

“Если хочешь достичь душевного спокойствия”, говорит философ, “то ограничь свою деятельность немногим”. Но не лучше было бы сказать “необходимым” и тем, что предписывает разум существа, от природы гражданственного, и при том, как он предписывает?

В таком случае мы будем обладать не только душевным миром, который обуславливается прекрасными поступками, но и тем, который обуславливается их немногочисленностью. Ведь большая часть того, что мы говорим и делаем, не необходимо, и если бы кто-нибудь обошелся без этого, то был бы богаче досугом и беднее волнениями.

Поэтому в каждом отдельном случае следует спрашивать себя:

– Относится ли это к числу необходимого?

И устранять следует не только не необходимые поступки, но и не необходимые представления, ибо за ними-то и следуют праздные поступки.

Марк Аврелий

Все прекрасное, чем бы оно ни было, прекрасно само по себе: похвала не входит в него составной частью. Поэтому от похвалы оно не становится ни хуже, ни лучше. Я имею здесь ввиду и то, что называется прекрасным с обычной точки зрения, как, например, материальные вещи и произведения искусства. А в какой похвале могло бы иметь нужду действительно прекрасное? Не более, чем закон, не более, чем истина, не более, чем благожелательность, не более, чем порядочность. Что из всего этого прекрасно вследствие похвал или извращается благодаря порицанию? Разве смарагд от присутствия похвалы становится хуже? А золото, слоновая кость, пурпур, мрамор, цветок, растение?

Марк Аврелий

Достиг вершины тот, кто знает, чему радоваться, кто не отдает своего счастья на произвол других. Не знает покоя, не уверен в себе тот, кого манит надежда, если даже предмет ее рядом, и добыть его легче легкого, и никогда раньше она не обманывала.

Вот что, Луцилий, сделай прежде всего: научись радоваться. Ты думаешь, я тебя лишаю множества наслаждений, если отвергаю все случайное и полагаю, что нужно избегать надежд – самых сладких наших утех? Совсем наоборот: я хочу, чтобы радость не разлучалась с тобой, хочу, чтобы она рождалась у тебя дома. И это исполнится, если только она будет в тебе самом. Всякое иное веселье не наполняет сердце, а лишь разглаживает морщины на лбу: оно мимолетно. Или, по-твоему, радуется тот, кто смеется? Нет, это душа должна окрылиться и уверенно вознестись надо всем.

Поверь мне, настоящая радость сурова. Уж не думаешь ли ты, что вот тот, с гладким лбом и, как выражаются наши утонченные говоруны, со смехом в очах, презирает смерть, впустит бедность к себе в дом, держит наслаждения в узде, размышляет о терпеливости в несчастье? Радуется тот, кто не расстается с такими мыслями, и радость его велика, но строга. Я хочу, чтобы ты овладел такой радостью: стоит тебе раз найти ее источник – и она уже не убудет.

Крупицы металла добываются и у поверхности, но самые богатые жилы – те, что залегают в глубине, и они щедро награждают усердного старателя. Все, чем тешится чернь, дает наслаждение слабое и поверхностное, всякая радость, если она приходит извне, лишена прочной основы. Зато та, о которой я говорю и к которой пытаюсь привести тебя, нерушима и необъятна изнутри.

Сенека

Кто умирает таким же безмятежным, каким родился, тот постиг мудрость. А мы теперь трепещем, едва приблизится опасность: сразу уходит и мужество, и краска с лица, текут бесполезные слезы. Что может быть позорнее, чем эта тревога на самом пороге безмятежности?

А причина тут одна: нет у нас за душой никакого блага, вот мы и страдаем жаждой жизни. Ведь ни одна ее частица не остается нашей: минула – унеслась прочь. Все заботятся не о том, правильно ли живут, а о том, долго ли проживут; между тем жить правильно – всем доступно, жить долго – никому.

Сенека

Тот, кто мечтает о посмертной славе, упускает из виду, что каждый, помнящий о нем, сам скоро умрет, за ним последует и тот, кто унаследовал ему, и так до тех пор, пока не угаснет вся память, пройдя поколения помнивших и обреченных.

Но допусти, что бессмертны помнящие о тебе и неистребима память. Что тебе до этого? Я не говорю уже, что это – ничто для умерших. Но что до похвалы живому, кроме разве имущественных выгод? Оставь же теперь заблаговременно заботы об этом суетном даре, зависящем только от людской молвы.

Марк Аврелий

Сколько досуга выигрывает тот, кто не смотрит на то, что сказал, сделал или подумал его ближний, но лишь на то, что он делает сам, чтобы соблюсти в своих действиях справедливость и благочестие! По слову Агафона, не выискивай пороки других, а иди своей прямой дорогой, не уклоняясь в сторону.

Марк Аврелий

Тебе нет причин полагать, будто слова эти принадлежат лишь Эпикуру: они – общее достоянье. Я считаю, что в философии надо делать то же, что в сенате; когда чье-нибудь предложение мне не нравится только отчасти, я прошу разделить его и присоединяюсь лишь к тому, что одобряю.

Сенека

Это ему написал Эпикур превосходное изречение, убеждая его умножить богатство Пифокла, но не обычным сомнительным путем:

– Если ты хочешь сделать Пифокла богатым, нужно не прибавлять ему денег, а убавлять его желания.

В этом изречении все сказано слишком ясно для того, чтобы его толковать, и слишком прекрасно, для того, чтобы его подкреплять. Только об одном тебя предупреждаю: не думай, будто это говорится лишь о богатстве; к чему ты не отнесешь эти слова, они не потеряют истины. Если ты хочешь сделать Пифокла честным, надо не прибавлять ему новых почестей, а убавить его желания; если ты хочешь, чтобы Пифокл жил, не переставая наслаждаться, надо не прибавлять ему наслаждений, а убавить его желания; если ты хочешь, чтобы Пифокл достиг старости, прожив весь срок, надо не прибавлять ему годов, а убавить его желания.

Сенека