Сенека ⁵²⁴

Ничто так не облагораживает душу, ничто так не возвращает на прямой путь колеблющихся и склонных к порочности, как общенье с людьми добра. Часто видеть их, часто слышать – все это постепенно проникает в сердце и обретает силу наставления. Право, даже встретить мудреца полезно: есть в великом человеке нечто такое, что и без слов действует благотворно.

Я затрудняюсь сказать тебе, откуда это действие, но понимаю, что оно есть. Как говорит Федон:

– Укус мелких тварей нечувствителен, до того тонка и обманчива их вредящая сила; место укуса вспухает, но и в опухоли не видно ранки. То же самое и общение с людьми мудрыми: ты и не заметишь, как и когда оно принесло тебе пользу, но пользу от него заметишь.

Ты спросишь, к чему это все. – Добрые наставления, как и добрые примеры, если они всегда с тобой, принесут пользу.

Сенека

Если кто усвоил правильные и честные основоположения, того излишне вразумлять.

Ничуть не бывало! Пусть он обучен тому, что надлежит делать, но не всегда ясно видит это. Ведь не только страсти мешают нам поступать благородно, но и неумение найти то, что требуется в том или другом деле. Иногда строй нашей души хорош, но она ленива и неопытна в отыскании путей к выполнению долга, а их-то и указывают наставленья.

Сенека

В душе заключены семена всех благородных дел, и вразумленья пробуждают их – так искра, если помочь ей легким дуновеньем, выпускает на волю свой огонь. Добродетель выпрямляется от малейшего прикосновения и толчка. Кроме того, в душе есть нечто слишком глубоко запрятанное; оно-то и освобождается, будучи произнесенным. Есть и лежащее разрозненно, чего неопытный ум не может собрать воедино. Значит все это должно быть сведено и связано, чтобы стать сильнее и поднять душу выше.

Сенека

– Много ли пользы указывать на очевидное?

И даже очень! Порой мы и знаем, да не замечаем. Напоминанье не учит, а направляет и будит наше вниманье, поддерживает память, не дает упустить из виду. Мы проходим мимо многого, что лежит перед глазами; напомнить – это вроде как ободрить.

Часто душа не хочет видеть и очевидного; значит, нужно внушить ей знание самых известных вещей. Тут к месту повторить изреченье Кальва в речи против Ватиния:

– Вы знаете, что подкуп был, и все знают, что вы это знаете.

Ты знаешь, что дружбу нужно чтить свято, но не делаешь этого. Знаешь, что бесчестно требовать от жены целомудрия, а самому совращать чужих жен, знаешь, что ни ей нельзя иметь дело с любовником, ни тебе – с наложницей, – а сам не поступаешь так.

Поэтому нужно порой привести тебя в память: таким вещам следует не лежать в запасе, а быть под рукой. Что полезно для нас, нужно часто встряхивать, часто взбалтывать, ибо оно должно быть не только известно нам, но и всегда наготове. К тому же так и очевидное становится обычно еще очевиднее.

Сенека

– Вразумления бессильны против тяжких пороков.

Но и врачеванье не побеждает неисцелимых болезней; однако к нему прибегают ради излеченья одних или облегченья других недугов. Даже сила всей философии – если она соберет для этого все свои силы – не искоренит отвердевшей застарелой язвы в душе; но если она лечит не все, это не значит, будто она ничего не лечит.

Сенека

Вылечи алчность, и тебе не в чем будет вразумлять ни бедняка, ни богача, если успокоится их жажда наживы.

Но разве одно и то же – не быть жадным до денег и уметь пользоваться деньгами? Алчные не знаю в них меры, а пользоваться ими не умеют не одни алчные.

Уничтожь заблуждения – и в наставленьях не будет надобности.

Неверно! Представь себе, что алчность утихла, представь, что жажда роскоши крепко связана, дерзость обуздана, леность пришпорена; но даже избавившись от пороков, мы должны будем учиться, что и как нам делать.

Сенека

– Заблуждение – причина всех грехов; а от него наставления нас не избавят, не вытеснят ложных мнений о благе и зле.

Не спорю, сами по себе наставленья слишком слабы, чтобы опровергнуть в душе превратные убеждения; но разве они поэтому не могут быть полезны в сочетании с другим? Во-первых, они освежают память; во-вторых, то, что в общем и целом видится неясно, по частям можно рассмотреть тщательнее. Ведь так ты можешь назвать лишними и утешения и ободренья; но они лишними не бывают, а значит, и вразумленья тоже.

Сенека

Нет нужды ни в ободрении, ни в советах, чтобы глаз понял свойства красок; без всякого вразумления любой отличит черное от белого. А вот душа нуждается во многих поученьях, чтобы увидеть, как следует поступать в жизни.

Сенека

Некоторые принимают только ту часть философии, что дает особые наставления человеку в каждой роли и, не стремясь придать стройность всему в его жизни, советует мужу, как вести себя с женою, отцу – как воспитывать детей, хозяину – как управлять рабами; прочие же части философии они оставляют как витающие за пределами нашей пользы, – как будто можно дать совет касательно части, не постигнув прежде всей жизни в целом.

А вот Аристон Стоик, наоборот, считает эту часть легковесной, не проникающей глубоко в сердце. Ей, со всеми ее наставлениями, помогают по его словам, в наибольшей мере основоположенья “философии и определение высшего блага”: ибо кто хорошо его понял и усвоил, тот сам себя наставит, как надобно поступать в каждом деле.

Как овладевающий искусством бросать копье старается попасть в намеченное место и приучает руку направлять оружье, а потом, приобретя благодаря упражненью и навыку эту способность, пользует ею, как захочет (ведь он научился поражать не тот или этот предмет, а любой, какой пожелает), – так снаряженный на все случаи жизни не нуждается в напоминаньях по каждому из них; он ведь постиг все: не как нужно жить с сыном или с женой, а как нужно жить правильно, сюда же входит и то, как нужно жить с женою и детьми.

Сенека

Не с таким уж большим разрывом обгоняем мы друг друга; смерть никого не минует, убийца спешит вслед за убитым. То, о чем ты так хлопочешь, ничтожно. Разве в том дело, долго ли ты будешь избегать неизбежного?

Сенека