memento mori 52
Смерть – это то, что предстоит всем нам и страх перед нею движет многими людьми. Поэтому стоики писали о смерти больше всего. Смерти же посвящена и ключевая практика стоицизма: memento mori – “помни о смерти” или “помни, что ты умрешь”. Размышляя о неминуемости смерти и что она не есть зло, можно побороть страх перед нею.
Еще немного, и я уже мертв, и все для меня исчезнет. Если моя настоящая деятельность достойна существа разумного, общественного, подчиняющегося тому же закону, что и бог, то чего еще мне желать?
Марк Аврелий
Представь себе, что ты уже умер, что жил только до настоящего момента, и остающееся время жизни, как доставшееся тебе сверх ожидания, проводи согласно с природой.
Марк Аврелий
Искорени воображение. – Положи конец влечениям. – Не выходи за пределы настоящего. – Познай происходящее как с тобой, так и с другими. Разложи и раздели все предметы на начало причинное и начало материальное. – Думай о последнем часе. Предоставь чужим заблуждениям оставаться там, где они имели место.
Марк Аврелий
Сколько Хрисиппов, сколько Сократов, сколько Эпиктетов поглотила уже вечность! Пусть эта мысль приходит тебе в голову по поводу каждого человека и каждой вещи.
Марк Аврелий
Постоянно думай о смерти различного рода людей, посвятивших себя различным занятиям, принадлежавших к всевозможным племенам, и дойти таким образом до Филистиона, Феба, Ориганиона. Затем перейти к другим.
И нам придется отправиться туда же, куда отошло столько красноречивых ораторов, сколько знаменитых философов – как Гераклит, Пифагор, Сократ, столько героев древности, а за ними столько военачальников и тиранов; затем Евдокс, Гиппарх, Архимед и другие люди, даровитые, возвышенного образа мыслей, трудолюбивые, искусные, уверенные в себе, и даже такие обличители тщеты и мимолетности человеческой жизни, как Менипп и ему подобные.
Все они – помни об этом – уже давно лежат в земле. Что в этом ужасного для них? А что для тех, имена которых уже совсем позабыты? Лишь одно действительно ценно: прожить жизнь по правде и справедливости, сохраняя благожелательность по отношению к людям даже лживым и неправедным.
Марк Аврелий
Как вспомнить о близком конце тем, чьи желанья не имеют конца? А ведь о нем-то нам необходимее всего размышлять, потому что подготовка к другому может оказаться и лишней.
Ты закалил дух против бедности? Богатства остались при тебе. Мы вооружились, чтобы презирать боль? А счастье здорового и не узнавшего увечий тела никогда не потребует от нас применить на деле эту добродетель. Мы убедили себя, что нужно стойко выносить тоску по утрате? Но всем, кого мы любили, фортуна продлила дни дольше наших.
И лишь готовности к одному потребует с нас день, который придет непременно.
Сенека
Что же делает нас ленивыми и бессильными? Никто из нас не думает, что когда-нибудь да придется покинуть это жилище. Так старых жильцов привычка к месту делает снисходительными и удерживает в доме, как бы плохо в нем не было.
Хочешь быть свободным наперекор этой плоти? Живи так, словно завтра переедешь! Всегда имей в виду, что рано или поздно лишишься этого жилья, – и тогда ты мужественней перенесешь неизбежность выезда.
Сенека
Когда обнимаешь своего ребенка, брата, друга, то говори себе, что ты обнимаешь нечто такое, что должно умереть, что дано тебе только на время. Виноград спеет только осенью, и смешно желать, чтобы он рос и созревал и зимою, и весною, и летом. Желать, чтобы никто с тобою не расставался и не умирал, – это все равно что желать винограда зимою. Обнимай ребенка или друга, и сам думай: ты завтра уедешь или умрешь и мы не увидимся больше.
Эпиктет
И это пишу тебе я – я, так безудержно плакавший по дорогому мне Аннее Серене, что меня (вот уж чего я не хотел!) можно привести в пример как человека, побежденного горем.
Теперь я осуждаю себя за это и понимаю, что было главной причиной такого горя: я никогда не думал, что он может умереть раньше меня. Только одно было у меня перед глазами: он младше меня, и младше намного, – как будто судьба соблюдает черед!
Нам надо постоянно думать о том, что смертны и мы, и любимые нами. И мне следовало тогда сказать себе:
Мой Серен младше, – но при чем туту это? Он должен умереть позже меня, но может и раньше.
Я этого не сделал, и удал фортуны настиг меня врасплох. Теперь я думаю так: все смертны, и для смерти нет закона. Что может случиться всякий день, может случиться и сегодня. Так будем, мой Луцилий, помнить о том, что скоро сами отправимся туда, куда отправились оплаканные нами. И быть может – если правдивы разговоры мудрецов и нас ждет некое общее для всех место, – те, кого мним мы исчезнувшими, только ушли вперед.
Сенека